Агрессия является одним из самых часто встречающихся отщеплённых аффективных комплексов у современного цивилизованного человека. Если сексуальная революция после открытия психоанализа (а также 2-х мировых войн) дала возможность людям интегрировать и выражать собственную сексуальность, то проявление агрессии до сих пор – табуированная зона коммуникации, зачастую плотно ассоциированная с враждебностью, насилием и деструкцией. Приведенные ниже примеры могут помочь снять ярлык с феномена агрессии как неприемлемого ужаса, который невозможно принять в себе самом и только лишь вынужденно, с помощью отрицания и проекции видеть мельчайшие его проявления в поведении других.
Как пишет О.Кернберг, с точки зрения теории объектных отношений, механизмы расщепления на преследующий агрессивный объект у депрессивных и пассивно-агрессивный объект у пограничных клиентов, базируются на подкорковых процессах аффективных систем, не позволяя интегрировать в Я амбивалентные тенденции, то есть вырасти. Если проще – корни этого конфликта куда глубже ментального восприятия. Вытесненная диадная динамика агрессии и жертвы базируется на примитивных защитах расщепления, проективной идентификации и отрицания, у невротических – преобладает рационализация, интеллектуализация, реактивное образование.
Так, подобострастная доброжелательность, демонстрируемая на первой встречи или в соцсетях с большой долей вероятности говорит о скрытой ярости на отщеплённый угрожающий архаичный объект, а вовсе не о способности строить отношения, благодаря развитым социальным навыкам.
Как и в других случаях, отрицая некоторую часть переживаний собственного внутреннего мира, неизбежно искажение представления и о внешней реальности. Как известно, агрессия и гнев являются необходимыми стадиями процесса горевания – болезненного принятия реальности. Другими словами, чтобы замечать и, во многих случаях, инициировать изменения, необходимо использовать агрессию в качестве инструмента. Также как на любой стройке, невозможно построить что-то новое, не разрушив при этом старого.
Приведу небольшой пример из профессионального опыта коллеги. Когда в личной терапии настал период сильного сопротивления, где критически важным встал вопрос о поддержании границ, клиент долго не мог прочувствовать эту важность. На одном из сеансов терапевта уже не раз прерывал кто-то из соседнего кабинета: то ему расписание нужно было попросить, то ручку для записей – и в один момент терапевт как прикрикнет (!) на этого коллегу, отпугнув его и отстояв границы терапевтического взаимодействия. В тот момент клиент ощутил, насколько терапевту важно сохранять границы и дальнейшие объяснения не потребовались – процесс состоялся на эмоциональном уровне и сопротивление потеряло свой актуальный объект.
В этом примере показано не отыгрывание или латеральный перенос терапевта, как может показаться на поверхности, а связывание агрессивного довербального опыта с необходимостью укрепления границ, что помогает усилить идентичность на этапе проработки диадных отношений. Такие позитивные примеры помогут связать агрессивные импульсы с безопасностью и опорной функцией границ, а также выстраивать фундамент идентичности, так как беря на себя родительскую роль в контр-переносе, терапевт использует агрессию для защиты, придания смысла и ценности процессу, противостоя отщеплённой от сознания пассивной агрессии клиента.
Работая с депрессивными клиентами, как я замечал много раз показывает, что долгожданные изменения в структуре личности наступают после интеграции агрессивных элементов в личности. Проекция и проективная идентификация в процессе установления безопасных и доверительных взаимоотношений становится всё менее необходимыми как форма защиты от идентификации с агрессором. Зачастую я стараюсь поддерживать их агрессию, даже в ситуациях конфронтации. В один момент я придумал поговорку «выход из депрессии через признание агрессии».
Таким образом, успешная интеграция архаичных импульсов агрессии и эротизма помогает в проработке базового доверия к миру и достраивает картину реальности до реалистичной, особенно ту её часть, которая касается реальной ценности отношений и динамических изменений.