Многие токсичные и бесперспективные отношения держатся на компонентах глубинной эмоциональной зависимости обоих партнеров.
Что примечательно, в этих отношениях плохо от непонимания и одиночества, то есть, эмоциональные потребности удовлетворены лишь частично. Может быть, люди в этих отношениях могли бы сказать, что их «любят как-то не так», но все же они уверены большую часть времени, что их точно любят и нужно лишь как-то поработать над отношениями.
Довольно трудно над ними работать и развивать, когда нет ощущения контакта и взаимопонимания, поэтому диалог постепенно останавливается и превращается в отыгрывание бессознательных ролей и сливание эмоций, жалоб и злости от бессилия. Даже семейных психолог оказывается часто бесполезен в такой ситуации, если от него ждут быстрого ответа на мучительные вопросы, вроде «стоит ли продолжать отношения?»
Партнер часто подбирается бессознательно похожим на причинившего травму объект, например, холодный и отстранённый, лишь обещающий экстаз близости и стабильный контакт, как это было в очень раннем детстве у ребенка с матерью.
Страх сепарации от спроецированного на партнера материнского объекта может сковать не только действия, но и мышление, не позволяя даже назвать свои состояния и чувства. Логика уступает бессознательному конфликту страха разрыва, который может значительно осложнить и без того поверхностный, «бытовой» стиль отношений. Когда «стабильность» уже перестает успокаивать, нарастает ощущение тупика и невозможности развиваться. Этот плен не похож ни на комфортную утробу, ни на тревожащее открытиями развитие.
Такое онемение указывает на довербальную глубину травматизации, когда разрыв эмоционального контакта младенца с матерью особенно драматически переживался в возрасте до двух лет, когда ещё невозможно никак символизировать переживания, а значит и суметь защитить свою психику от тяжелых переживаний расставания. Проще говоря, его психика была не готова к такому разрыву, что не всегда выражается в физическом разделении, а прежде всего в чувстве неверного понимания и отдаленности.
Например, депрессия, горе или зависимость матери не позволяет сохранить эмоциональный контакт и страх повторения этой боли удерживает от расставания с тем мучителем, который должен сделать то, что не получилось в младенчестве у матери: утешить, понять и отпустить, когда будет готовность.
Что же помогает решиться на смелый шаг выйти из таких отношений, чтобы освободиться от тупиковой зависимости без развития обоих партнёров? Прежде всего, экзистенциальный взгляд в свое будущее и честный ответ о том, какой был прогресс за прошедшие годы, и готовы ли люди продолжать и дальше в таком же стиле. Однако, без временного переходного объекта, который сможет поддержать в этом неизбежном горе, может не хватить ресурсов своей внутренней опоры.
На время нужен кто-то, кто будет достаточно эмпатичен и способен поддержать, давая прочную надежную эмоциональную связь и понимание тяжелой ситуации страха и боли одиночества. Занять позицию принимающей матери, которая не бросит, но будет готова отпустить после психического созревания. Именно поэтому в психотерапии не так уж эффективно обесценивать бывшего партнёра, с которым произошло расставание (с этим зачастую легко справляются защиты самого клиента), однако крайне важно принять всю глубину чувств и боль от разрыва с объектом, ведь в таких расставаниях не просто заканчиваются отношения, но и отыгрывается сепарационный процесс. Нет смысла отвечать на вопрос «что мне теперь делать?!», так как это лишь рационализированный крик боли, которую предстоит разделить во всей её глубине.