Что такое диалог
В своей работе я регулярно задаюсь многими вопросами касательно происходящего в психологическом кабинете, точнее, в пространстве диалога психолога и клиента. Как помогает психолог? Какое влияние я оказываю на своего клиента? Какое влияние оказывает он и как это согласуется с его поведением? Что вообще происходит на самом деле, в неосознанной части нашего взаимодействия?
Безусловно, диалог, который строится в ходе общения с клиентом, выходит за рамки привычного разговора двух людей, так как его целью является формирование особого самопознания, которое должно привести его к нахождению корней и последующему освобождению от своих проблем. Эти корни (глубинные причины проблем) скрыты от самонаблюдения с целью сохранить стабильность внутреннего мира, ведь само переживание человеком своей проблемы неотделимо от ощущения её субъективной важности и значимости. Это означает, что любое вмешательство в привычное восприятие важных аспектов жизни будет встречено как минимум с настороженностью и тревогой.
Именно поэтому, мудрецы востока говорят о том, что все решения проблем находятся внутри нас самих. Собственно, как и причины самих этих проблем, как бы тяжело это не было признавать страдающему от них. Можно сказать, диалог в кабинете психолога позволяет прийти к источнику этих проблем неочевидным путем. В самом общем виде этот источник показывается на поверхность в виде симптомов как попытка компенсировать недополученную в детстве любовь и понимание.
А вот что за этими пафосными словами стоит – большая тема для разговора, содержащая множество историй о последствиях прошлого, тревогах будущего и незаметных проявлениях в настоящем. Хотя болезненные симптомы иногда просто кричат о себе через психосоматические расстройства, заставляя обратиться к психологу даже скептически настроенных людей, довольно непросто бывает говорить с другим об этой боли и что за ней стоит.
Само понятие «диалог» (буквальный перевод с греческого — «через разум») указывает на некую фильтрацию. Наши чувства и переживания не могут предстать перед другими в их исходном виде, так как этих фильтров великое множество, начиная с особенностей языка, на котором говорит человек и его словарного запаса, заканчивая индивидуальным пониманием значений слов, обусловленным прошлым опытом и обучением. Можно подытожить эту мысль знаменитым афоризмом классика: «мысль изреченная есть ложь».
Важно помнить, что это взаимодействие не ограничивается сказанными друг другу словами, эмоциональная жизнь проявляет себя бесчисленным количеством способов. Другие каналы подчас более информативны о неосознанных переживаниях, нежели слова. В кабинете и за его стенами, в общении с глазу на глаз и в переписке в соцсетях, во снах клиента и его спонтанных ассоциациях, походке и манере вздыхать перед началом психологической сессии.
Я не думаю, что возможно определить какие-то «правильные» значения без участия самого автора этих феноменов. Каждый заметный акт коммуникации может быть ключевым или значимым только для клиента или аналитика, по их внутренним причинам. Поэтому я стараюсь охватить своим вниманием как можно больше потенциально важных состоявшихся (и игнорируемых) граней нашего диалога. Далее, я могу обсудить нечто замеченное мной с клиентом, в какой момент и как – вопрос технический, в основном требующий эмпатии и сопоставления с уже известным фактами и прошлым опытом общения с ним.
Примеры
Проиллюстрирую на двух небольших клиентских примерах как одна и та же тема разговора разворачивает себя в пространстве глубинного диалога.
Обе женщины обратились с депрессивной симптоматикой, однако вторая из них, имела гораздо более выраженные психосоматические симптомы (плохой сон, утомляемость, сбои в питании), которые проявились в следствие более сильного вытеснения потребности в контакте с людьми, что обусловлено ранними психотравмами.
Оба случая произошли приблизительно на 70-м сеансе и касаются замечаний насчет их внешности.
Первая женщина спросила меня в начале сеанса вижу ли я в ней какие-то изменения, на что я уточнил внутренние ли они внешние. Она тяжело вздохнула: «понятно», а затем рассказала историю своей любимой брошки, которую надела на сегодняшний сеанс, подаренную мужчиной, о котором никто больше не знал.
С другой клиенткой я заметил, что впервые вижу ее с макияжем, чем спровоцировал агрессивную оборону и страх объективации, будто это говорит о её желании соблазнить аналитика. Далее мы с некоторым трудом исследовали тему соблазнения в её жизни.
В первом случае я не заметил внешних изменений в клиентке, во втором – заметил и решил не игнорировать такой аспект. В своей работе я иногда отхожу от нейтральной позиции, что подчас открывает доселе неизведанные грани психического мира клиента, в том числе и для него самого. Эти случаи объединяет трудность выстроить диалог на весьма важные и «цепляющие» клиентов темы, раскрывая которые, мы смогли преодолеть защитные механизмы и увидеть, как это приводит к изоляции, бедности эмоциональной жизни, и, косвенно, к депрессии.
Как видно любая «очевидная» трактовка или интерпретация данных ситуаций пустила бы дальнейший диалог по пути иллюзий, догм, потребностей самого аналитика, постепенно лишая клиента той помощи, на которую он рассчитывает.
Диалог предполагает множество условий для того, чтобы превратиться в исцеляющий вид взаимодействия, в котором происходит раскрытие вытесненной в бессознательной части Я, отмершей части души, которая не позволяет найти столь желанное удовлетворение в спокойном принятии себя, своего образа, своих желаний.
Условия для диалога
Исходя из вышесказанного можно выделить некоторые особенности построения специального пространства взаимодействия психолога и клиента: чувство безопасности клиента; эмпатическая сонастроенность с ним; доверие собственным чувствам и способность их распознавать и вербализировать; достаточное количество внимания к тому, что он говорит, пытается сказать или старательно избегает.
Возможно, некоторые внимательные читатели могли воспринять эти истории как простое сведение значения их проблем к сексуальной неудовлетворенности этих женщин. И это стало бы для этих клиенток весьма обидным обобщением, не позволяющем вести дальше диалог, настроенный на понимание сложного устройства внутреннего мира.
Если коротко, обе женщины из примера моей работы нуждались в создании безопасного диалога о трансформации их влечения и одиночестве, которым пришлось платить за свою безопасность долгие годы. Этот диалог весьма постепенно строился на материале их текущих проблем, собирая по кирпичику тот фундамент отношений, который позволит чувствовать опору в такой важной и опасной теме, где каждая из них ощущала себя ранее мертвой.
Я намеренно не использую такие слова как «полное принятие», популярные сегодня в соцсетях. Дело в том, что здесь кроется коварная ловушка, предполагающая при полном принятии абсолютное знание внутреннего мира клиента, что противоречит интересу к бескрайним возможностям познания человека человеком. Выходит, что полное принятие представляет из себя восхищение собственной иллюзией, идеализацию клиента, в какой-то степени, отрицая все то, что эту иллюзию не подпитывает. Таким образом, обещания полного принятия с первых встреч оборачиваются отсутствием диалога двух людей, взамен довольствующихся лишь иллюзорными образами друг друга. Такое взаимодействие не длится долго как раз из страха разрушить эти иллюзии, что в целом не мешает оставить отзыв о фантастических результатах за пару встреч.
Вне зависимости от модальности, в которой работает специалист, профессиональное построение диалога я бы назвал базой для дальнейшей работы. Раньше я часто слышал забавные стереотипы о психоаналитиках, будто они все сводят к сексуальной трактовке. Как специалист, я могу предположить, что если кто-то беспокоится об этом так сильно, то эта тема, вероятно, крайне важна и болезненна для него самого.
Проще видеть причину своего беспокойства вовне, чем изучить себя со стороны. Постепенно в обществе секс перестает быть запретной и напряженной темой, поэтому сейчас психоаналитиков больше ассоциируют с продолжительной и глубокой работой, для чего необходимо запастить ресурсами и доверием, что уже ближе к реальному положению вещей.
Для меня не так важно образование и регалии психолога, как его способность безопасно приближаться к внутреннему миру клиента, знакомя его с теми частями себя, о которых ранее он имел смутное представление или не подозревал вовсе.
Если меня спросит маленький ребенок, в чем же суть работы психолога, я отвечу, что он создает особое общение, в ходе которого старается понять другого человека лучше, чем он сам себя понимает.
Классная статья! Особенно интересна часть про полное принятие, которое по сути закрывает возможность диалога